Миддендорф Александр Федорович (1815-1894) российский естествоиспытатель и путешественник, академик (1850), почетный член Петербургской АН (1865). Исследовал и составил естественно-историческое описание Северной и Восточной Сибири и Дальнего Востока. Указал на зональность растительности и наличие вечной мерзлоты. Вел селекционную работу по коневодству и скотоводству. Александр Миддендорф родился в южной Эстонии. Его отец, прекрасный педагог и воспитатель, всячески поощрял любовь мальчика к природе. Зимой Александр обучался в гимназии Петербурга, директором которой был его отец. Свою первую печатную работу Миддендорф-младший посвятил любимому отцу, глубокочтимому наставнику и близкому другу . Родители Миддендорфа мечтали видеть в сыне продолжателя дела отца убежденного педагога, преподавателя, ставшего впоследствии директором Главного педагогического института в Петербурге. По окончании петербургской гимназии Александр Миддендорф был зачислен на подготовительное отделение Педагогического института. Но молодой Миддендорф мечтал стать натуралистом, путешественником. В 1832 году он поступает на медицинский факультет Дерптского (ныне Тартуского) университета. Миддендорф у влекся зоологией и другими естественными науками. В 1837 году он закончил университет и приобрел звание врача. 16(28) июня 1837 года состоялась защита диссертации. Проработав два года у крупнейших естествоиспытателей Германии и Австрии, Миддендорф возвратился на родину вполне подготовленным для самостоятельных работ в области зоологии, этнографии, антропологии. Многому научился он и в области геологии и ботаники. Важным событием в жизни молодого Миддендорфа явилось знакомство с замечательным ученым и путешественником России Карлом Максимовичем Бэром. В 1840 году Миддендорф участвовал в Лапландской экспедиции Бэра, причем он оказался не только хорошим врачом, но и страстным охотником, прекрасным стрелком, неутомимым пешеходом, бывалым моряком и умелым плотником. Вот как вспоминает Бэр в своей автобиографии о боевом крещении будущего исследователя сибирских просторов: Миддендорф прошел из Колы через Лапландию до Кандалакшской губы, двигаясь то пешком, то в лодке. Он нашел, что существующие у нас карты этого района являются совершенно неправильными и что течение реки Колы показано на них совершенно неверно... По рекомендации Бэра в 1842 году русская Академия наук поручила Миддендорфу организовать экспедицию в Северную и Восточную Сибирь. Готовясь к путешествию, Миддендорф составил по съемкам и описи С. И. Челюскина и X. Лаптева карту Таймыра. Впоследствии ориентируясь по ней, он давал проводникам отряда настолько точные указания, что они прозвали его великим шаманом .

14 ноября 1842 года после нескольких месяцев напряженного труда по подготовке экспедиции Миддендорф и два его спутника, датчанин Брандт (лесничий) и эстонец Фурман (слуга и препаратор), выехали из Петербурга в далекое путешествие. Перед ним были поставлены две проблемы: изучение органической жизни Таймырского полуострова и исследование вечной мерзлоты. В состав экспедиции среди прочих вошел 22-летний унтер-офицер, военный топограф Василий Васильевич Ваганов. В начале 1843 года экспедиция проехала от Красноярска до Туруханска и задержалась здесь для окончательного снаряжения. Тем временем изучая скважины, Миддендорф установил лишь сезонную мерзлоту. От Туруханска в апреле Миддендорф прошел на собаках по льду Енисея до устья реки Дудинки; отсюда, двигаясь на северо-восток через озеро Пясино вверх по реке Дудыпте на оленях, он достиг низовьев реки Боганиды (система Хатанги). На этом пути он все время видел на востоке и юго-востоке хребет Сыверма , круто обрывающийся к Норильским озерам (плато Путорана); на северо-западе оно прекращается у озера Пясино, которое с рядом вливающихся в него озер окружено дикоромантическими скалистыми хребтами Норильскими Камнями... Через них пробила себе дорогу река Норильская... . Это были первые сведения о Норильском районе. В мае 1843 года на Боганиде к Миддендорфу присоединился Ваганов. Пройдя отсюда по Большой низовой тундре к северу, они в июле достигли реки Верхней Таймыры, то есть пересекли с юга на север Северо-Сибирскую низменность и положили начало ее исследованию. Миддендорф открыл на ней цепь высот, вытянутых в северо-восточном направлении и ограниченных с юга речной областью Таймыра ; он назвал их Шайтан (на наших картах Камень-Хэрбэй, и отдельные безымянные возвышенности). Почти весь июль Миддендорф потратил на разъезды по Верхней Таймыре до озера Таймыр для исследования реки и перевозки снаряжения; при этом он установил, что левый берег Таймырской долины с севера ограничивается скалистыми горами. Миддендорф назвал их Бырранга. Спустившись на лодке по реке до озера Таймыр, Миддендорф пересек его и достиг истока Нижней Таймыры. Отсюда через ущелье в горах Бырранга он прошел по реке до Таймырской губы Карского моря (в конце августа 184.3 года). На Нижней Таймыре он обнаружил скелет мамонта. Тем же путем экспедиция вернулась к озеру Таймыр, которое уже начало покрываться льдом. Лишенные средств передвижения из-за наступления зимы, спутники Миддендорфа пешком отправились отыскивать оленных тунгусов , а он сам в полном одиночестве провел восемнадцать дней на берегу Таймырского озера.

Эти восемнадцать дней, на которые он, больной, обрек себя ради спасения экспедиции, явились самым серьезным испытанием его мужества, самообладания и выносливости. Мы узнаем об этом подвиге из донесения Академии наук: Миддендорф, изнуренный крайними усилиями последних дней (конец августа 1843 года) и постигнутый жестокою болезнью, не чувствовал себя уже более в силах следовать за своими товарищами. Поделившись с ними остатками сухого бульона, который он хранил на всякий случай, он должен был к величайшему своему сожалению убить верную охотничью собаку... Мясо было разделено на пять долей, и, снабдив четырех своих спутников этой провизией, г. Миддендорф приказал им отыскать в пустыне самоедов и привести их, буде возможно, к нему на помощь. Сам он остался один без приюта, среди уже наступившей арктической зимы на 75° северной широты, подверженный всем суровостям непогоды . Это событие можно считать беспримерным в летописях путешествий. К счастью, Миддендорф нашел себе некоторую защиту за сугробами снега, нанесенного ветром, а в последние дни, когда в равнине свирепствовал жестокий ураган, оставался совершенно погребенным в снегу и этому-то обстоятельству он, вероятно, обязан своим сохранением. Миддендорфа спасли Ваганов и два ненца. Едва оправившись (в Коренном-Филипповском) от последствий болезни и истощения, Миддендорф пускается в обратный путь через Пясину и Туруханск к Красноярску. 18 февраля 1844 года экспедиция прибыла в Якутск. Здесь Миддендорф некоторое время изучал вечную мерзлоту в колодцах и скважинах, заложив тем самым основы мерзлотоведения. Одновременно ученый серьезно готовился к походу к берегам Охотского моря до Шантар включительно. Маршрут этот был согласован с Академией. Но в Академии не знали, что неутомимый путешественник задумал посетить и область Нижнего Амура. Предполагалось, что плавание по Охотскому морю вдоль побережья и к Шантарским островам он совершит на морском вельботе, который ему должны были предоставить в Охотске. Находясь в Я кутске, Миддендорф запросил о вельботе Охотск, но получил решительный отказ . Тогда он решил изменить направление маршрута и выйти к Охотску не по торной северной тропе, а южнее, к запущенному и полузаброшенному Удскому острогу. Путешественник знал, что в захудалом Удском острожке его ничем не снабдят. Приходилось везти из Якутска и снаряжение, и продукты питания, и кожи для байдары, и канаты, и якорь, и паруса на вьюках через тайгу и перевалы, как это делали охочие люди. Как истый землепроходец, Миддендорф понимал, что помощи ему ждать неоткуда и не от кого. Кроме постоянных спутников Брандта, Ваганова и Фурмана онвключил в отряд нескольких казаков из Якутска и двух якутов.

Якуты, бывалые люди, должны были помочь соорудить байдару. До слободы Амгинской (от Якутска до Амги 180 километров) снаряжение доставить было нетрудно. Его везли на санках, запряженных быками. Здесь Миддендорф путем закладки шурфов произвел наблюдение над всегда мерзлыми слоями земли. Но от Амги к востоку вели лишь верховые тропы. Для каравана Миддендорфа потребовалось 72 лошади. В Амге часть участников похода готовила вьюки, другие копали землю, вели наблюдение за погодой. Ваганов с помощью мензулы снял превосходный план Амги и ближайших ее окрестностей. Из Амги караван тронулся 11 апреля 1844 года. Людей на пути встречалось мало. В основном это были якуты и тунгусы (эвенки). Миддендорф расспрашивал их о промысловых животных, об охоте, о таежных тропах. Страницы миддендорфовской книги о походе к Удскому острогу изобилуют превосходными описаниями таежных речек, долин, перевалов. Вскоре отряд вступил в страну пушных зверей . Многие страницы Путешествия посвящены обитателям тайги. Ноособенно интересно описание одной из причуд суровой природы Восточной Якутии ледяной долины Селенды. Истоки реки Селенды выступают на поверхность из-под обрывистой скалы, являясь подземным стоком озера Марткюэль. Из-под скалы вытекает до полусотни ручьев (кроме главного потока), и все они сливаются в одно русло, именуемое Селендой. Воды Селенды окружены причудливыми скалами из красного песчаника. Ледяная долина Селенды показалась Миддендорфу столь необычайно-живописной, что он, уступая своей чувствительности к красотам природы , позволил уклониться от строго ученого исследования и набросал фантастический рисунок . Рисунок этот он отдал встреченному на Учуре якуту для пересылки из Якутска в Петербург. К сожалению, рисунок в пути затерялся. Следуя по течению Селенды, путешественник убедился, что река протекает уже не в цветных песчаниках, а по ледяной долине. Русло реки пролегало в сплошном слоистом льду. Прямо из ледяного поля росли большие хвойные деревья. Рисунок этого места, сделанный, видимо, Брандтом. сохранился. На нем отчетливо видно, что вся долина заполнена льдом. Подобное явление, называемое в Сибири закипанием , характерно для сибирских таежных дебрей. 1 июня 1844 года отряд Миддендорфа перевалил Становой хребет и через восемь дней подошел к острожку на реке Удь. Здесь путешественники построили байдару деревянный остов обтянули кожей и приладили шесть пар весел. На строительство ушло 12 дней. Затем путешественники спустились на байдаре по реке Удь к морю.

Но сразу выйти в море им не удалось близ устья реки Охотское море оказалось (в июле!) забито льдами. В ожидании погоды путешественники занялись сбором зоологических коллекций. Особое внимание Миддендорфа привлекло образование гигантских завалов плавника, наслоений песка, камней, глины, в толще которых застряли целые туши морских животных китов и тюленей. На Охотском побережье Миддендорф смог понять, каким образом была погребена туша мамонта, которую ему удалось найти на Таймыре. В своей книге он превосходно описал грандиозную созидательно-разрушительную работу морского прибоя. Благодаря его наблюдениям существенно пополнились и сведения о климате Приохотья. В академических материалах, связанных с организацией экспедиции, особо указывалось на важность собирания сведений о климатических особенностях побережья Охотского моря, так как таких сведений в то время не было. Льды на Охотском море в тот летний месяц то придвигались к самому побережью, то отходили в море, и тогда землепроходцы пытались пройти к Шантарам. Один раз они чуть не погибли льды едва не раздавили их кожаное суденышко. Урок был грозно поучителен , вспоминал об этом Миддендорф. Лишь 4 августа путешественники смогли добраться до острова Большой Шантар, где пробыли целую неделю. Миддендорф достиг предельного пункта своего путешествия Охотского побережья и Шантарских островов. Отсюда он должен был пуститься в обратный путь через Якутск в столицу. Но Миддендорф поступил иначе. Все собранные им коллекции геологические и зоологические, гербарии, путевые записи он отправил в Якутск с Брандтом, Фурманом и двумя якутами для дальнейшей пересылки в Академию наук в Петербург. Сам же с неразлучным своим спутником геодезистом Вагановым избрал для возвращения на запад иной, неизведанный путь. Миддендорф и Ваганов смастерили маленький ботик ( отпрыск большой байдары ) из ивовых прутьев и запасной воловьей кожи. Ученый называл это крохотное суденышко ореховой скорлупой . В этой скорлупе они и двинулись по Охотскому морю. Путешественники плыли вдоль берега, к югу, делая мензульные и глазомерные съемки, собирая коллекции. Высаживаясь на берег, они уходили в глубь тайги, охотились, пополняя свои зоологические сборы. В зоолого-географическом отношении, писал потом Миддендорф, мы постоянно вращались в той чрезвычайно любопытной полосе Земли, где лицом к лицу встречаются соболь и тигр, где южная кошка отбивает у рыси северного оленя, где соперница ее росомаха на одном и том же участке истребляет кабана, оленя, лося и косулю, где медведь насыщается то европейской морошкой, то кедровыми орехами, где соболь еще вчера гонялся за тетеревами и куропатками, доходящими до запада Европы, сегодня за ближайшими родственниками тетерки Восточной Америки, а завтра крадется за чисто сибирской кабаргой .

1 сентября 1844 года Миддендорф и Ваганов находились близ устья Тугура. Миддендорф вновь чувствовал себя этнографом, лингвистом, антропологом. Путешественники общались с эвенками, якутами, гиляками (нивхами). На Тугуре землепроходцев поджидали эвенки-оленеводы. Вместе с ними они и выступили в зимний поход на запад. Путешественники ехали верхом на оленях. Маршрут оленного каравана шел по Тугуру, Немилену, Керби через Буреинский хребет в долину Бурей. Отсюда по ее притоку Нимани и далее по Кебели Миддендорф и Ваганов добрались до урочища Инкань места традиционной ярмарки жителей окружающих областей. С севера сюда приезжали якуты и эвенки, с юга дауры. В Инкане путешественников ждали подставные олени . От Инканского урочища в течение трех недель они шли до Зеи. 12 января 1845 года караван спустился на полотно самого Амура . Отсюда, уже на лошадях, Миддендорф и Ваганов добрались до Стрелки, расположенной на слиянии Аргуни и Шилки. Весь этот путь был отражен в картах атласа, приложенного к Сибирскому путешествию Миддендорфа. В пути от Охотского побережья к Амуру Миддендорф и Ваганов с особой тщательностью заносили в свои путевые записи названия многочисленных рек, речек и ручьев, считая, что для практических целей это имеет наибольшее значение. Долины этих водных потоков служили единственными путями сообщения. Они вели к перевалам и к заповедным местам промысла для местных кочевников. Миддендорф остроумно заметил, что для длительных путешествий по дебрям тайги и тундры человек должен как бы спуститься на низшую ступень цивилизации . Пускаясь в странствия по землям, где бродят лишь таежные охотники и оленеводы, путешественник должен обладать на все готовой сноровкой , изобретательностью на все извороты . Путешественник-землепроходец, по мнению Миддендорфа, должен быть умельцем и во всякой сухопутной езде , и во всяком роде плавания . Он должен быть сапожником и портным, плотником и кузнецом, звероловом и рыболовом. Располагая самыми простыми орудиями полудикаря времен первобытных , путешественник должен, не мешкая, браться за выполнение любого необходимого дела. Каков же итог этого нелегкого путешествия? Сам Миддендорф пишет об этом так: Тщательно занося на бумагу наш маршрут и проверяя, сколько было возможно критически, множество показаний на мои расспросы, я успел составить картину Амурского края, которая бросила новый свет на эту страну . Составлена была и первая карта края под названием Первый опыт гидрографической карты Станового хребта с его отрогами .

Новые, обстоятельные данные, собранные Миддендорфом об Амуре и Приамурье, оживили интерес к этому краю. Через 15 лет после возвращения из путешествия Миддендорф писал по поводу Таймырского края: Что я оттуда вывез, то и доныне так же ново, так же свежо, как и тогда, как я собирал; что говорю я об этих странах, то и теперь столько же годится... Сибирское путешествие Миддендорфа длилось 841 день. За это время он и его спутники прошли на лошадях, на собаках, на оленях,(в упряжке и верхом), на лодках и пешком около 30 000 километров. И это по труднодоступным тундрам Таймыра, по таежно-горным дебрям Якутии, Приохотья и Приамурья. Непременный секретарь Академии наук П. Н. Фус, оценивая успех Сибирской экспедиции, сказал, что Миддендорф возвратился из Сибири в столицу в ореоле славы . Материалы его исследований внесли невиданное оживление в научную жизнь Петербурга. В честь Миддендорфа устраивали заседания, приемы, обеды. Сам он принимал живейшее участие в подготовке первых экспедиций Русского географи-ческого общества на Северный Урал (1847) и в проектировавшейся экспедиции на Камчатку. Составленные Миддендорфом инструкции (на основе его богатейшего личного опыта) были широко использованы и для многих дальнейших экспедиций. Миддендорф остался в столице в должности адъюнкта Академии наук и занялся обработкой собранных им материалов и подготовкой многотомного Отчета о сибирском путешествии. В 60-х и 70-х годах Миддендорф совершил несколько научных поездок и плаваний. В 1867 году он плавал по Черному, Средиземному морям, Атлантическому океану до Азорских островов и островов Зеленого мыса. В 1870 году до Исландии и по Баренцеву морю до Новой Земли. Наблюдения, проведенные Миддендорфом в Баренцевом, море, утвердили в науке гипотезу Петермана о наличии на севере теплого течения, которое Миддендорф назвал Нордкапским. Это было крупное открытие в области гидрографии северных морей. Почетный академик Миддендорф (это звание было присвоено ему в 1865 году) совершал и далекие сухопутные экскурсии поездки в Барабинскую степь (1869) и в Фергану (1878). Из письма Семенова к Миддендорфу можно заключить, что в последней поездке ученому предлагалось бросить сельскохозяйственный взгляд, основанный на естествознании , на Ферганскую долину, только что присоединенную к России (1876). После некоторых колебаний Миддендорф согласился на это предложение. Последней экспедицией, которой руководил Миддендорф, была экспедиция 1883 года в районы северных губерний: Пермской, Вятской, Архангельской, Вологодской, Ярославской, Костромской и Владимирской.

Последние десять лет жизни Миддендорф тяжело болел и жил в Эстонии в своем имении Хелленурме. Его возили в коляске; к письмам, написанным под диктовку, прикладывали штамп-подпись. В 1888 году Миддендорфу была присуждена высшая награда зоологов в России золотая медаль Бэра. Присуждение высокой награды, связанной с именем столь дорогого сердцу Миддендорфа ученого, ведь именно Бэр дал ему путевку в большую науку обрадовало больного. Ему вспомнилось первое путешествие на Кольский полуостров с Бэром и на Таймыр уже без Бэра, но по его напутствию. Скончался Миддендорф в конце января 1894 года. Он должен стоять первым в плеяде славных русских путешественников XIX века Семенова-Тян-Шанского, Северцова, Федченко, Миклухо-Маклая, Пржевальского. Ведь именно Миддендорф открыл эпоху замечательных путешествий, примером своим показав, как много может сделать ученый, если он, не щадя своих сил, рискуя самой жизнью, идет по неведомым тропам. Миддендорф не только принадлежал к числу выдающихся путешественников. Он был и ученым больших масштабов, основоположником ряда научных дисциплин (мерзлотоведения, зоогеографии), крупнейшим сибиреведом и одним из пионеров туркестановедения.